Факел свободы. Опции

[KPbIJI]

Если во время путешествия по Америке, вам придет в голову фантазия
отстоять огромную очередь, то нет ничего проще. Поезжайте в Нью Йорк и
возьмите билеты на кораблик, который отвезет вас на остров, где
возвышается над Гудзоном Статуя Свободы.
Время, которое вы проведете в очереди, чтобы подняться на смотровую
площадку внутри статуи, отсчитывают вбитые в землю колышки. Так, что
когда мы с переводчицей Леной подошли к концу очереди, увидели, что
стоим возле таблички «4 часа». Это очень удобно, по крайней мере, не
тешишь себя надеждами, что очередь закончится ранее. У них там все
рассчитано.

Когда из жаркого июньского полдня стрелки часов доползли до трех, мы
оказались у столбика, который пообещал еще час стояния в потной очереди.
Вот тут то и возник между нами с Леной спор, переходящий в ее истерику.
Дело в том, что до смотровой площадки, расположенной в короне статуи,
экскурсантов поднимают на лифте. А подняться в собственно факел, на
совсем уже запредельную высоту, можно по узкой винтовой лестнице и опять
же отстояв новую очередь, которая ползет по этой самой лестнице. И Лена
сказала:
- Знаешь, что? Я этот факел видала в гробу в белых тапочках. Выше того
места, куда меня привезет лифт я не ступлю и шага. Если хочешь, можешь
стоять в любых очередях, целоваться со своим факелом изнутри и снаружи,
а я спущусь вниз и буду лежать на травке, ожидая тебя.
- Нет, Леночка. Я ни слова не понимаю из тарабарского языка, на котором
общаются аборигены, кроме «фэйс» и «тэйбл». Но именно этого мне вполне
хватает, чтобы осознать, что полицейским этой страны не нравится именно
мой фэйс. И разбираться с их бдительностью предстоит тебе. А их здесь
особенно много, так, что полезем на факел вместе.
Но Лена уперлась и наш спор перерос в легкую дискуссию с толканием друг
друга в грудь и криками: «Нет, мы оба полезем на этот чертов факел» и
«Ты меня можешь расстрелять или сжечь на этом факеле, но я на него не
полезу, потому, что устала как собака».
Тут я обратил внимание, что стоявшие в очереди американцы, прижав
детишек, давно уже отодвинулись от нас, образовав нечто вроде круга для
танцующей пары, в центре которого мы обсуждали наши факельные проблемы.
И все на нас смотрят. Осуждающе, смотрят. Я остановил Ленкин словесный
понос, мы с извиняющимися лицами раскланялись перед зрителями и на
чистом русском языке, я пообещал в пространство, что мол, сори, больше
не станем своими криками тревожить отдых законопослушных американцев в
очереди на эту чертову статую.
Но вы же знаете женщин. Через некоторое время Ленкино шипение по поводу
экскурсии на факел прорвалось паровозным гудком и снова воздух огласился
воплями из которых можно было разобрать «не пойду», «факел», «хочу
домой».
И вновь, вокруг нас образовалось пустое пространство, детишки были
отправлены гулять, а самый толстый папаша, потея и задыхаясь что-то
втолковывал полицейскому сверкая в нашу сторону глазами.

Вот тут в моем мозгу, нафаршированном словарным запасом из дешевых
американских боевиков, сверкнула догадка. Я отошел подальше, от кипящей
раскаленным радиатором Ленки и снова возбудил ее крикнув, что-то
наподобие:
- Ленка, там ведь всего минут сорок стоять и мы будем на вершине статуи.
Предохранительный клапан вновь сорвало и Ленка закричала. Про факел, про
мои умственные способности, свою немощь и что-то еще.

Между тем, оправдывая мои предположения, очередь вновь сжалась,
расступившись вокруг орущей переводчицы, а полицейский медленно
направился к эпицентру возмущения, положив руку на свою дубинку. Я
подошел к Лене и воткнул в широко раскрытый рот купленный тут же
гамбургер. Она замолчала и захрустела вложенным в бутерброд салатным
листиком. Полицейский остановился, очередь вздохнула. А я попросил Лену,
больше не произносить в этой очереди слово «факел».
И прекратив спор, сказал ей шепотом, что согласен не лезть на этот
чертов факел. Вот именно так, по-русски, с ударением на первом слоге,
проглатыванием окончания этого ругательного американского слова и
сказал: «ФАКел».